На жаль, українська версія публікації відсутня, пропонуємо варіант на російській мові

The КлюквінS: «Слушай музыку, спи под неё, просыпайся, живи...»

02.10.2017 · Інтерв'юThe КлюквінS: «Слушай музыку, спи под неё, просыпайся, живи...»

Когда на заре «нулевых» одесская формация The КлюквінS впервые заявила о себе, казалось, что группу ожидает активное творческое будущее. Приятные, немного грустные песни с текстами на украинском языке и аранжировками, сочетающими ретро-электронику с гитарными пассажами в духе рок-групп «новой волны», довольно быстро привлекли к себе внимание вдумчивых слушателей. The КлюквінS стали одной из ключевых групп одесского независимого лейбла CardioWave. Тот регулярно включал треки группы в различные промо-сборники, оказывал помощь в студийной работе, организовывал концертные выступления.

При активной поддержке того же лейбла на свет появился дебютный альбом  The КлюквінS «Вулицями рідної планети». Правда, случилось это совсем недавно — в нынешнем 2017-м году.

О том, почему студийный дебют The КлюквінS состоялся, спустя больше десяти лет после появления группы на публике, вряд ли кто-то расскажет лучше, чем лидер команды Алексей Довгалёв. Строго говоря, между Алексеем и The КлюквінS наблюдатель «со стороны» не задумываясь поставит знак равенства. Довгалёв не только автор и исполнитель всех песен на пластинке. Он собственноручно работал над аранжировками, сам исполнял львиную долю инструментальных партий.

Впрочем, руководитель The КлюквінS настаивает на том, что его детище не проект музыканта-одиночки, а именно группа. Как минимум, потому что в число постоянных участников команды входит ещё и очаровательная Евгения Лукиянюк, ненавязчиво украшающая песни группы своим бек-вокалом. Да и на сцене Алексей видит себя только в окружении единомышленников.

В беседе с лидером The КлюквінS также участвует арт-директор лейбла CardioWave Дмитрий Веков — самый активный поклонник творчества группы со времён первых её демо-записей.

Итак, почему дебютного альбома The КлюквінS пришлось ждать так долго?

Алексей Довгалёв: Причин несколько. По моим сугубо личным ощущениям, первоначально выпуск альбома был актуален, наверное, года до 2008. Но из-за отсутствия постоянных концертов — в том числе обусловленного неимением «живого» состава команды, а также моим естественным несогласием выступать в формате «гитара+фонограмма» — понемногу исчез с горизонта некий костяк тогдашних постоянных слушателей. А ведь практически всё, написанное до 2008 г. (а также многое из того, что было написано после), адресовалось вполне конкретным людям. Такое положение дел особо не стимулировало к дальнейшему творчеству.

Затем до 2013 года я участвовал в различных одесских формациях на, скажем так, постоянной основе (речь идёт о группах Amurekimuri и МРФ, которые также являются «подопечными» лейбла CardioWave — А.Б.), ну а после уже был погружён в кое-какие интересные околоэлектронные, практически ambient, проекты моих друзей и частично — в собственные.

Размышляя во время празднования Нового, 2017-го, года о неосуществлённых планах прошлого, я решил всё-таки довести дело до конца. Дмитрий Веков сие решение с радостью поддержал, что и вылилось в начало процесса записи полноценной пластинки.

Что такое The КлюквінS сегодня: группа, дуэт или Алексей Довгалёв в компании приглашённых музыкантов, работающий под эгидой родного лейбла Cardiowave?

А. Д.: Лично мне это видится группой. Во всяком случае, живой концерт без Жени Лукиянюк я себе не могу представить. Да и вообще, не вижу концерт без музыкантов: гитариста, клавишника, барабанщика... В общем, мы, как всегда, в поиске желающих поучаствовать.

Альбом записан с минимальным привлечением приглашенных музыкантов, чья творческая помощь, тем не менее, была крайне существенна.

Дмитрий Веков: Я несколько лет, еще в нулевые, пытался убедить Алексея начать работу над альбомом. И практически потерял надежду на то, что эта затея увенчается успехом. Но скажу правду: в 2017-м году фраза: «Давай запишем альбом!» — прозвучала всё-таки из уст самого Алексея.

Многие авторы песен, обитающих в здешних широтах, обширно используют украинский язык для самовыражения в творчестве. Но по факту в быту им пользуется далеко не каждый из них. Почему ты, русскоязычный в повседневной жизни человек, выбрал украинский, а не русский язык?

А. Д.: Процесса выбора как такового не было совершенно. Первые три песни в 2003 году сами собой сочинились именно на украинском, без особых раздумий. Я так чувствовал.

В репертуаре The Клюквінs есть пара песен на русском, что вообще никак не пересекается с желанием использовать украинский как язык, наиболее отвечающий, по твоему определению, способу творческого самовыражения. Конъюнктура, законы, квоты и прочие подобные вещи не имеют ни малейшего отношения к моему выбору языка. Введение обязательных минимальных квот, скажем, на китайский язык, никак не повлияло бы на язык моих сочинений.

Я продолжал бы сочинять на украинском независимо от того, какой язык я использую в так называемом «быту». К слову, «в быту» я использую и польский, и сербский, и хорватский, и английский, и совсем немного — чешский. С Женей Лукиянюк, которая говорит практически исключительно на украинском, я стараюсь тоже разговаривать на украинском.

В общем, не вижу здесь никаких проблем. Важно отношение к языку, а оно у меня к украинскому однозначное: это мой родной язык.

Ты выступаешь в роли не только автора песен, но и аранжировщика собственного материала. А как ты сочиняешь песни (текст, мелодию, гармонию): с гитарой в руках, за клавишами фортепиано, или сразу в виде более-менее полноценных электронных аранжированных набросков?

А. Д.: Зачастую сочиняю в акустике, а затем, как можно скорее, добавляю ударные и наигрываю бас. Всё остальное приходит само собой. В подавляющем большинстве случаев лирика первостепенна.

Я не вижу смысла «заморачиваться» по поводу технических средств записи — то есть изо всех сил стараться записать все на «железе». В конце концов, по факту все «живые» инструменты сыграны руками и без машинных дублей, а в контексте задуманного звучания альбома мне кажется неважным, используется ли аппаратный синтезатор либо программный его эмулятор.

Например, в работе над пластинкой я использовал как свой почивший в бозе после записи здоровенный пыльный Korg М-1, а также старый Yamaha DX-7, любезно предоставленный бывшим участником проекта Олегом Трасковским, так и их программную реализацию. Разница несущественна. В большинстве случаев вся песня от начала и до конца рождается и держится в моей голове. Партии и тембры, а также их сочетания звучат в моём воображении абсолютно чётко. Остаётся воплотить их в жизнь.

С того момента, как музыка возникла в голове, её можно сыграть хоть на фортепиано, хоть на гитаре... да хоть на полене! Единственная разница между подходами — в скорости реализации, собственно, записи.

Алексей, насколько я знаю, ты сейчас проводишь значительную часть жизни в Чехии. Пробовал ли ты выйти на контакт с тамошними музыкантами, привлечь их к работе над собственными песнями?

А. Д.: Нет. Пока нет. Для полноценного участника моей группы основным критерием является понимание замысла происходящего. Как таковое ремесленничествоучастников меня не интересует. Мое взаимодействие с местными музыкантами, в основном, заключается в совместных походах на концерты любимых групп.

Д. В.: Лёша, на мой взгляд, одержим понятием «группа». В студенческие годы у него была музыкальная команда, состоящая из товарищей-единомышленников. С ними они не только вместе играли музыку, но и проводили большую часть повседневной жизни. Рискну предположить, что воспоминания о группе тех годов очень сильны у Алексея. Теперь он вряд ли согласится на меньшее.

Музыкальные проекты The Хостільня, группа «Скрябін» периода 1990-х... Вдохновлялся ли ты этой музыкой?

А. Д.: О, этот вопрос я часто слышал от старых любителей The Клюквінs! Но в очередной раз вынужден сказать — нет, не вдохновлялся. Если говорить о том, что вдохновило меня из украинской музыки, то это, скорее, будут украинские ВИА и ИА 1970-х годов. Отличная музыка, во многом замечательные обработки народных песен.

Если говорить о вдохновении вообще, то я не вдохновляюсь звуком какой-либо группы или лирикой исполнителя для того, чтобы впоследствии имитировать чьи-то творческие приёмы. Я, например, месяц подряд могу слушать SandyDenny, а потом это выливается в песню «Земле моя». Месяц слушаю Neil Halstead и Rachel Goswell, а потом пишу песню «Загублена казка». В общем, здесь работают другие механизмы, отличные от имитации. Но сейчас мне о них не хочется размышлять, а просто хочется использовать их, как некую силу.

Если говорить о личных музыкальных пристрастиях, то в целом мои вкусы лежат в области музыки 70-80 годов: панк, регги/ска, постпанк, поздний шугейз, и некоторые коллективы, скажем так, электронной направленности. Обожаю также и различные гаражные бэнды 1960-х.

The КлюквінS

На альбоме очень «правильный», с точки зрения соответствия музыкальной стилистике, гитарный звук. И такие же «правильные» партии. Респект и уважуха!

А. Д.: Спасибо, очень рад, что нравится!

Расскажи, пожалуйста, о своих музыкально-гитарных «университетах».

А. Д.: Знаешь, когда музыка играет в голове, сыграть её руками совсем несложно, тут и никаких университетов не нужно. Слушай музыку, наслаждайся, вдумывайся, спи под неё, просыпайся, живи... И заиграешь, рано или поздно. У меня так и получилось.

Не считаю, что этот момент какой-то особенный, думаю, у многих именно так и было. В «раннем» звуке у меня, по многим причинам, присутствует обилие электроники, которое я со временем — и, как мне кажется, весьма верно — решил разбавить «живым» гитарным саундом. Что из этого получилось, слышно в альбоме.

Кто входит в число твоих персональных незыблемых гитарных авторитетов? Я вот Джонна Мара (The Smiths) слышу, Роберта Смита (The Cure), Юрия Каспаряна («Кино»).

А. Д.: Из перечисленных — максимум, Каспарян, ибо в подростковом возрасте яростно увлекался. Остальных люблю, но не фанатично. Разве что у The Cure обожаю сборник синглов Staring At The Sea - The Singles. The Smiths — постольку-поскольку. Хорошо, но не 100% мое: расходимся в эстетическом подходе. Что касается любимых гитаристов, вряд ли их творчество лежит в области звука The Клюквінs. Тут и все из классического состава Sonic Youth, и Робин Гатри (Cocteau Twins), и звук The Chameleons UK, и даже Ikon, и Trader HorneFairport ConventionSteeleye Span и сотня других. Это огромная тема, для другого формата интервью. :)

Д. В.: Могу честно сказать, что все три гитариста, упомянутых тобой в заданном вопросе, входят в пятёрку моих любимых гитаристов. Ещё, конечно же, свои почётные места там занимают Робин Гатри и сам Алексей Довгалёв. Я серьезно.

Я никогда не оценивал гитаристов с точки зрения технических навыков, которыми они обладают. Для меня куда более важно умение музыканта создавать правильную атмосферу, нести слушателям настроение и эмоции, придумывать интересные мелодии. В этом смысле Алексей, с моей точки зрения, безупречен.

Более того, он умеет делать всё это не только в музыке, заранее подготовленной, но также прекрасно импровизирует.

Какую роль в формировании гитарного саунда сыграли твои студийные ассистенты/наставники Дмитрий Веков и звукоинженер Алексей Нагорных?

А. Д.: Огромная благодарность Лёше Нагорных, который в определенный момент проникся идеей альбома и концепцией звука. Он максимально сохранил и приумножил «классический» звук клюквиновской гитары — ясное дело, с помощью Диминых бесценных рекомендаций. Например, «пропадающую» по звуку «Літо» мы общими силами «спасали» под Диминым руководством, обогащая её гитарами.

Д. В.: Я очень увлёкся доработкой этой композиции. В один прекрасный момент акустическая гитара стала занимать в песне так много места, что Лёша Довгалёв полушутя-полусерьёзно начал протестовать: что же мы, мол, The КлюквінS в какой-то форматный «рокапопс» превращаем! Но консенсус, конечно же, был найден. Хотя меня до сих пор не покидает ощущение, что эту песню можно было сделать ещё круче, ещё интереснее.

А. Д.: Сложно было восстанавливать некоторые партии синтезатора и звуки, присутствовавшие в демо-треках. Перед нами стояла цель максимально сохранить исходную стилистику домашних записей во время работы в студии. В силу ограничений в технических возможностях, которые были ранее, множество «черновых» партий было записано не вполне корректно с точки зрения звукорежиссуры. В связи с этим большинство из них пришлось переиграть.

Д. В.: Вообще, в своих саунд-продюсерских решениях я очень часто отталкивался от изначальных версий песен, о которых, как ни странно, порой забывал даже Лёша. :) Кстати, не все удачные находки из демо-записей нам удалось повторить. Например, в черновой версии композиции «Загублена казка» на вступительном риффе перед гитарой был звук заводки комбика, напоминавший настройку радиоприёмника. Увы, нам никакими способами не удалось его воссоздать. И к библиотеке звуков обращались, и сами пытались что-то прописывать, но ничего такого же вкусного сделать не смогли. Пришлось обойтись без этого эффекта.

Какую гитарную аппаратуру использовал Алексей при записи альбома? Над какими партиями пришлось попотеть больше всего, сочиняя их или добиваясь от инструмента нужного звучания?

Гитары писались как с комбиков, в том числе с использованием процессоров, — басового Korg,  гитарного Line6 M13 и эквалайзера — так и с пост-обработкой программными процессорами, что для меня явилось новинкой, но новинкой, принесшей неожиданно приятный результат. Возможность коррекции тембра в процессе сведения — великое дело, скажу я вам! :) Особых «натуг» в процессе записи не было, тут мне говорить не о чем.

Какие партии с альбома являются твоими самыми любимыми?

А. Д.: Самое любимое — сёрф-соло в «Загубленій Казці», а также партии трубы. Первое было исполнено совместно с музыкантом-электронщиком Пашей Голубовским, а трубу записал одесский трубач Эдуард Илушко.

«Допоки кров не стигне», «Пісня про недоречність пісень» звучат злободневно, в свете политических событий последних нескольких лет. Это поэтическое предвидение? Или песни были написаны недавно по мотивам того, что произошло в стране?

А. Д.: Первая упомянутая тобой песня написана в 2006 году и относится к той войне, которая никогда не прекращалась. Вторая — да, грубо выражаясь, «по мотивам», она о трансформации чувств, в том числе и собственных.

Д. В.: К слову, песню «Допоки кров не стигне» Алексей вообще не хотел записывать. Она была недоделанной — на момент записи казалось, что какую-то часть песни нужно вообще дописывать. Но в итоге у нас всё срослось: Алексей добавил к ней интересное соло, аранжировка была доработана. Мне эта композиция казалась очень важной — яркой, героической. В общем такой, которую обязательно нужно было включить в дебютную пластинку.

На альбоме нет ни одной по-настоящему весёлой, беззаботной, песни. Вы сознательно решили собрать минорно-отрешённую, монолитную в плане настроения, пластинку, оставив всё, что выходит за рамки подобных эмоций, на потом?

А. Д.: Я вообще не понимаю, если честно, почему диск вызывает ощущение «отрешённости». Если поётся о чем-то, чего нет в данный момент жизни (любви, счастья, мира, гармонии), то только потому, что есть с чем сравнить  — с моментами, когда все перечисленное тебя окружает и дает тебе крылья. Именно об этом и песни – о том, как плохо, когда не хватает объятий, света, согласия.

В качестве романтического наполнения назвать можно как «Загублену казку», так и «Літо».

Без ложной скромности: сколько, по-вашему, на диске потенциальных «забойных хитов»?

Д. В.: Без ложной скромности: в альбоме «Вулицями рідної планети» тринадцать треков, каждый из которых — потенциальный хит для той или иной категории слушателей.

Есть ли перспектива услышать треки The КлюквінS на волнах мейнстримовых радиостанций? В свете текущей политики украинского правительства (квоты и т. п.) это кажется вполне реальным.

А. Д.: Если кому-то по-хорошему нравится музыка, если кто-то, как говорили раньше, в неё действительно «врубается», то будем сотрудничать хоть с радиостанциями, хоть с ресторанами. Лишь бы люди понимали, в чём суть сотрудничества и что нужно делать. Квоты здесь совершенно ни при чём.

Дима, для чего тебе, в принципе, заниматься группой The КлюквінS? Очевидно же, что, с коммерческой точки зрения проект не находится в боеспособной форме: ни «живого» состава, ни желания выступать в формате «как есть».

Д. В.: Как бы ужасно это ни звучало, но я не собираюсь на этом зарабатывать. Мне просто в кайф песни The КлюквінS — они во всех отношениях офигенные. В творческом смысле мне очень приятно, и даже лестно, быть причастным к появлению такой пластинки на свет. И этого уже достаточно. Я не представляю своей жизни без участия в производстве музыки, которая мне нравится. У меня выработалась зависимость от саунд-продюсерской деятельности: я чуть ли не на луну вою, когда мне в этом смысле нечем заниматься!

Конечно, было бы здорово, если бы сейчас у Алексея появился «ушлый» менеджер. Который  сказал бы ему: чувак, всё, что ты делаешь — круто! Давай, мол, бросай работу, будем вдвоём покорять Украину! Я же, со своей стороны, готов был бы даже устраниться от процесса «покорения» и с удовольствием наблюдал бы за успехами The КлюквінS со стороны. В конце концов, обо всём можно договориться. :)

Зная Довгалёва, я уверен, что он даже при условии коммерциализации творческого процесса не позволил бы превратить свои песни во что-то такое, что было бы мне совершенно не по душе. Но боюсь, что Алексею импонирует именно моя позиция: творчество ради творчества, музицирование ради удовольствия... И это, если честно, ужасно.


Пов'язані посилання:
Лейбл CardioWave

Автор: Антон Бєссонов
© Рок.Київ

 
ДОСЬЄ ДИСКОГРАФІЯ
Вулицями рідної планети
Вулицями рідної планети
2017
альбом
слухати
РЕКОМЕНДАЦІЇ
No comment
НОВИНИ
No comment
24.03.2022

No comment

Андрій Толок, Haissem: «Музика не шашлик, вона не маринується»
НОВИНИ
Андрій Толок, Haissem: «Музика не шашлик, вона не маринується»
19.07.2020

Автор і натхненник поп-групи Ampula Seven, блек-метал команди Haissem і формації Sunset Forsaken, про те, що внутрішня потреба у творчості важливіше зовнішніх стимулів